Вступление Греции в еврозону уже несколько лет находится в центре внимания макроэкономистов. Часто с ним связывают системные проблемы задолженности стран европейской периферии. Есть мнение, что именно Греция подала пример другим «странам—поросятам» (аббревиатура PIGS, англ. «поросята», составлена из первых букв названий стран—должников — Portugal, Italy, Greece, Spain).
ЛЕГКИЙ ВХОД: БОНУСЫ ЗА АНТИЧНУЮ ДЕМОКРАТИЮ
Афины, вошедшие в Европейское сообщество в 1981 году, изначально предпочли роль заемщика. В 1985 году греческое правительство получило кредит на 1,7 млрд экю (еuropean currency unit — специальная европейская валютная единица, существовавшая в 1979—1998 гг.) с официальной формулировкой «на стабилизацию экономики». В последующие 20 лет финансовые транши в сторону Греции составили, по разным подсчетам, порядка 75 млрд евро. В 1998 году Греция, наряду с ведущими экономиками Европы, поспешила в формировавшуюся еврозону. Однако выяснилось, что страна не выполняет ни одно из базовых условий Договора о Европейском союзе. Полностью были провалены показатели по дефициту госбюджета, величине долгосрочных процентных ставок, темпам инфляции. С 1990 по 1999 годы долг страны вырос с 60 до 103% от ВВП, а средний уровень годовой инфляции в этот период был чуть меньше 12%. При том, что критерии ЕС (Маастрихтские правила) ограничивали допустимый уровень долга на уровне 60%, а годовую инфляцию в 2—3,5%. Неудивительно, что Греция стала единственной страной, не попавшей в заветную валютную зону с первого раза. При этом ставшие позднее проблемными страны южной периферии, (Италия, Испания, Португалия) в 1999 году смогли затянуть пояса и выполнить необходимые требования. Иллюстрация к вопросу о том, кто в сегодняшнем квартете «стран—поросят» изначально самый «закредитованный разгильдяй».
В Экономический и Валютный союз (ЭВС), прообраз еврозоны, Греция вступила в 2001 году. Уже без особых проблем. Экономические показатели улучшились подозрительно быстро. Как выяснилось позже, правительство весьма творчески управлялось со статистикой. Этот нелицеприятный факт затем использовали во внутриполитической борьбе ведущие греческие партии, поочередно обвиняя соперников в «статистическом шельмовании» в угоду ЕС. Затем наступило недолгое «золотое время». ВВП в 2001—2008 гг. рос почти на 4% в год. В госсекторе разбухал бюрократический аппарат, а зарплаты чиновников превзошли аналогичные показатели в большинстве стран ЕС. Население торжествовало. И только наиболее здравые экономисты указывали на то, что в основе роста лежит сомнительная экономическая модель. Несмотря на первую осечку, вход Греции в еврозону в 2001 году был достаточно легким. Примечательно, что официальные документы того времени содержат множество обтекаемых формулировок об «историческом прошлом Греции и пластах античной культуры, лежащих в основании современной европейской цивилизации». Все же Эллада — уникальная страна. Ни одному государству не удавалось получать реальные политические и экономические бонусы за события трехтысячелетней давности.
GREXIT КАК ПРОФАНАЦИЯ
Получается, что СИРИЗА сильно упрощает истинные причины экономических проблем. При этом серьезная антикризисная программа у партии пока отсутствует. Сказать «тройке» кредиторов «давай, до свидания» и вести переговоры о списании половины гигантского долга, приближающегося к полумиллиарду евро? Или как—то «с использованием технических методов» (цитируя Ципраса) при скупке гособлигаций ЕЦБ обнулить долги государства без ущерба интересов населения других стран ЕС? Не очень серьезно, но это и есть характерная особенность популизма — рекламировать нереальные методы решения реальных проблем. Дискуссии о возможном выходе Греции из еврозоны (обозначаемый модным журналистским неологизмом Grexit — от английского Greece — Греция, и exit — выход), а в наиболее радикальных вариантах — из ЕС, являются медийной профанацией и источником наживы для биржевых спекулянтов. Угрозы левых радикалов «хлопнуть дверью» — не более, чем аргумент в электоральных битвах. Надо понимать, что Греция, как и остальные 27 стран Евросоюза, стала участником исторического эксперимента мировых элит с транснациональной и космополитической интеграционной системой. Черта дезинтеграции еврозоны и ЕС пройдена в середине 2000—х гг., после «четвертой волны» расширения, вместе с которой присоединился и Кипр. Степень взаимозависимости в политике и экономике по—прежнему очень высока. Зоны свободной торговли, взаимные инвестиции, все то, что объединяют «четыре свободы ЕС» (свобода перемещения товаров, финансов, услуг и населения) исключают путь назад. Любой ответственный политик это хорошо понимает. Ципрас, которому не обойтись без компромиссных стратегий, — особенно. После победы СИРИЗЫ на выборах, ее лидеры смягчат риторику, оставив угрозу выхода из еврозоны и тем более из ЕС, в качестве аргумента для самых непросвещенных сторонников.
Споры Афин и Брюсселя будут очень острыми. Но от заявленного левыми радикалами «пересмотра соглашений с международными кредиторами» до реального выхода из еврозоны, и тем более из ЕС, лежит дистанция, проходящая через границы здравого смысла и макроэкономического суицида. Если же лидерам СИРИЗЫ удастся самостоятельно сформировать правительство (по последним данным, не хватает одного места в парламенте) и поставить на повестку самые радикальные сценарии, остается ряд фатальных вопросов. Готовы ли греки проснуться однажды вне системы евро, вне ЕС и без европейского гражданства? А заодно с драхмами на банковском счете? У Брюсселя есть и совсем брутальные аргументы. Не надо забывать о том, что сегодня вся финансовая система Греции жива только потому, что ЕЦБ продолжает признавать греческие гособлигации и госгарантии. Кстати, последние недели в Греции наблюдается «странная» тенденция. Проклиная «тройку» кредиторов, немецкий «экономический фашизм», брюссельских бюрократов и европейскую интеграцию, греки дружно снимают капиталы с депозитов. Опасаясь возврата к драхме и галопирующей инфляции, сбережения аккуратно переводятся в наличные евро. Самую любимую и надежную валюту, судя по действиям населения. Несмотря на ее рекордную слабость по отношению к доллару.
ОПАСНОСТИ ДЛЯ «МЛАДШЕГО БРАТА»
Для Кипра проекция от греческих выборов распространяется, прежде всего, в область внутренней политики. Говорить о прямом влиянии на экономику пока нет оснований. Победа СИРИЗЫ может вдохновить популистские силы на острове. Ниша радикально левого популизма практически отсутствует, здесь все партийное пространство занимают солидные левые партии АКЕЛ и ЭДЕК. А вот опасности «справа» вполне реальны. В Греции вновь, как и в 2012 году, по итогам выборов зафиксировала успех ультраправая партия «Хриси Авги» («Золотая заря»). Сократив количество депутатов в будущем парламенте (с 18 до 17), партия пришла к финишу третьей. Кипрская ЭЛАМ («Национальный народный фронт») уже бурно приветствовала успех греческих братьев по идеологии. Обе радикальные партии неистово критикуют евроинтеграцию и экономическое вмешательство Европы во внутренние дела Греции и Кипра. Обе — сделали ставку на откровенную ксенофобию, политизацию этничности и примитивный расизм. В условиях посткризисного транзита, когда экономика острова начала медленное восстановление, общество должно особенно аккуратно обращаться с подобными идеями и постараться оставить идеологию ЭЛАМ за пределами здорового политического пространства.
Владимир ИЗОТОВ
