«Если в историю выстрелить из пистолета, она в ответ выстрелит из пушки». Такой идеологии придерживается историк Костас Михайлидис. Он — участник греческого движения Сопротивления фашизму, советский преподаватель—обществовед, предприниматель и автор написанной в жанре историко—биографического эссе книги «Моя жизнь». C 2009 года Костас Михайлидис живет на Кипре. Предлагаем вашему вниманию одну из глав книги и интервью с этим удивительным человеком.
— Костас, в настоящее время многие говорят о том, что историю переписывают. Как вы к этому относитесь?
— Отрицательно! Когда в 1944 году под натиском вступившей на Балканы Советской Армии и не прекращающейся борьбы народно—освободительной армии Греции (ЭЛАС) немцы покинули страну, остались квислинговцы — их пособники. После победы ЭЛАС все они были посажены в тюрьмы. Но Вторая Мировая война продолжалась. Пришедшие англичане начали бомбить Афины. Как выдумаете, против кого они выступали? Против коммунистов! Они освободили и вооружили бывших квислинговцев, организовав банды и направив их на периферию сражаться против коммунистов — освободителей Греции. Начался жесточайший террор. Они стремились ликвидировать не только освободителей страны, но и память о них. Это и привело к гражданской войне. Сегодня их оправдывают, забывая и в Прибалтике, и в Польше, и в других странах, стараясь стереть историческую память о тех, кто пролил свою кровь ради освобождения Европы.
— Как гражданская война в Греции отразилась на вашей судьбе?
— Я родом из Греции. Жил в северной части страны, в деревушке под названием Нотия у бывшей югославской границы. Мои родители из той части Турции, которая перешла к туркам от России в 1918 году. Оттуда в 1921 году они были выкорчеваны, и приехали в Грецию. Когда в 1946 году началась гражданская война, меня исключили из гимназии. В те времена шла ожесточенная идеологическая борьба. И гимназисты не могли оставаться в стороне. У нас тоже была своя организация — «Единая всегреческая организация молодежи», которая была связана с Коммунистической партией. Я был членом этой организации еще со времен Сопротивления. Так вот, в гимназии меня оставили на осень по самому моему любимому предмету — по математике. И это несмотря на то, что в классе из ста человек я был самый лучший.
— Как это произошло?
— В начале учебного года у нас был преподаватель—коммунист. Но вскоре его отправили в ссылку, и на его место пришел фашист. На уроках он никогда меня не спрашивал, и годовую оценку поставил ниже основы (основа — 10, «отлично» — 20 баллов). Оценка состояла из двух частей: теоритической и практической. Я знал, что практическую написал на «отлично». Тем не менее, по политическим соображениям меня оставили на осень. По закону я имел право, заплатив некую сумму, подать на апелляцию. Я отправился к гимназиарху (директору гимназии), и он велел прийти в тот же день после обеда. Потом перенес встречу на следующее утро. А потом вообще сказал: «Уходите». Так закончилась моя учеба. Потом начались военные действия. В нашей деревне сидел неприятельский отряд , но партизаны их всех уничтожили вместе с командиром. Потом пришли войска и начали арестовывать мужчин, которые были связаны с движением. В их число попал я. Мне тогда было 16 лет. А первым пыткам я подвергся, когда мне было 14 лет.
— Как вы попали в Советский Союз?
— В начале 1949 года я приехал в Албанию. Там была типография Генерального штаба Демократической армии, и меня пригласили туда поработать резчиком бумаги. И так получилось, что я попал в те части, которые должны были ехать в Советский Союз. В октябре мы сели на большой грузовой корабль — нас было около тысячи человек. В порту нас помыли, почистили и отправили поездом до Баку. Потом был Красноводск. А 7 ноября 1949 года мы прибыли в Ташкент. Потом нас повезли в город Чирчик. Там я и остался. Начал работать. Сначала учеником слесаря, потом уже слесарем на машиностроительном заводе им. Фрунзе. В свободное время «зубрил» русский язык. Потом меня послали учиться в военное училище. Потому что тогда предполагалось, что мы должны были вернуться и продолжить борьбу. Однако после смерти Сталина необходимость возвращения на родину отпала, и меня разжаловали.
— Как вы стали историком?
— Это был трудный путь. Учиться в то время можно было, но требовалась рекомендация от руководства — греческих коммунистов. Но я был человеком отчаянным и всегда говорил правду. И это не всем нравилось. Поэтому рекомендации мне не давали. А поскольку я организовывал различные концерты, то мне предложили пройти конкурс на поступление в Ташкентский театральный институт. И я прошел! Из 26 человек занял первое место. Однако потом я понял, что великого советского актера из меня не выйдет. Все экзамены за первый курс я сдал на «отлично» кроме одного — актерского мастерства. И я попросился на исторический факультет университета. Греческая партийная организация при вузе проголосовала единогласно. Но «наверху» на меня имели зуб. Поэтому моя дорога была нелегкой. Тем не менее, в декабре, сдав разницу в экзаменах, я попал на второй курс.
— Когда вы начали писать?
— Я все время знал, что историк — это не только то, кто преподает, но и тот, кто пишет. За 3,5 года я окончил университет. Уехал с семьей на Целину, работал учителем истории и обществознания в школе, по вечерам читал лекции для рабочих. Возвращался домой в час ночи. Через два года меня приняли в КПСС, надеясь, что я буду заниматься профессиональной партийной работой. Но в это время я получил приглашение участвовать в конкурсе на поступление в аспирантуру МГУ. Там я проучился три года. Одновременно был лектором парткома МГУ по международным вопросам, выступал в Институте ядерной физики. Однажды мне пришлось выручать одного крупного партийного лектора. Лекции проходили в МГУ во время Карибского кризиса в октябре 1962 года. Ситуация в мире была очень напряженной. Все боялись начала Третьей Мировой. Но я выступил тогда и доказал, что войны не будет… На следующий день я узнал, что в аудитории сидели корреспонденты ТАСС. Они позвонили организатору лекций и сказали, что «лекция прошла удовлетворительно». Еще в зале были китайцы, югославы, кубинцы, американцы, студенты, аспиранты. И им никто не сказал, что перед ними выступает обычный аспирант.
— Как вам, несмотря ни на что, всегда удавалось отстаивать свою точку зрения?
— Помогла генетика. Наше поколение росло в других условиях. В муках, в нищете, в трудностях. И в борьбе за преодоление всего этого! И, конечно же, борьба, всегда закаляет. Она дает право на мнение. Ты стоишь твердо на земле. Эта правота, которую защищаешь, дает силы. Я за социальную справедливость, за правду. Я пишу свою книгу об исторической правде. Сколько лет не было второго фронта? Борьба югославских партизан во главе с Титто и отчасти греческих компенсировала отсутствие второго фронта. Это, к сожалению, пока не признано. Пока что.
— Как вы относитесь к кипрской проблеме? Есть ли пути ее разрешения?
— Был Джордж Василиу, я его хорошо знаю. Ему нужен был второй президентский срок, и он бы решил ее. Я считаю, что в этом вопросе нужна не только дипломатия, но и социальная сторона вопроса. И, конечно, правда. Когда вы не совсем честны, это всегда видно. Когда на Кипре был референдум, турки проголосовали «за», а греки «против». Турки — очень искусные дипломаты. У них осталась и дипломатия византийской аристократии, и Османской империи. Греческие полковники дали повод туркам, совершив военно—фашистский переворот на Кипре. И эти фашисты убивали коммунистов! А турки использовали этот шанс, при поддержке американцев. Которые всегда мутят воду. В мутной воде, как вы знаете, легче ловить рыбу. И сейчас Северная Африка, Ближний Восток.
— Кому и для чего это нужно?
— Это нужно американцам. И вообще им нужна русско—европейская война, для того, чтобы решить свои проблемы. Но они не понимают, что у России есть и такие «штуки», которых хватит и для Америки. Нынешние политики в Европе и в Америке очень мелкокалиберные. И слава Богу, что у России есть президент Путин. Я боялся, чтобы он не повторил ошибку Андропова, когда тот пошел против всей номенклатуры. Но он не повторил, не пошел сразу против олигархов, а стал их использовать. Он с ними считается как с исторически свершившимися фактами. И он настроен на поддержание кипрско—российских отношений — этого великого дела, которое надо и дальше поддерживать и развивать.
Глава из книги Костаса Михаилидиса: «Моя жизнь. Воспоминания и размышления греческого политэмигранта
Период второй мировой войны
«Моей целью не является написание истории войны или Сопротивления, тем более что об этих событиях написано очень много: и левыми, и правыми, и либеральными авторами. Обращаясь к этим событиям, я с позиций сегодняшнего дня хочу рассказать читателю лишь об увиденном и пережитом мною.
Как известно, Греция вступила во Вторую мировую войну с вторжением войск фашисткой Италии на территорию Греции 28 октября 1940 года. Греческая армия вытеснила агрессоров со своей земли в Албанию и, в результате ряда успешных операций, в течение полугода блокировала их на территории Албании. Однако 6 апреля 1941 года в Грецию вторглись войска фашистской Германии. Гитлер стремился обезопасить свои тылы перед нападением на Советский Союз. Несмотря на героическое сопротивление греческой армии, к 2 июня вся территория Греции была оккупирована странами фашистской «оси». Король Георг II и правительство эмигрировали в Египет. Началось сопротивление греческого народа под руководством компартии Греции. В сентябре 1941 года по инициативе компартии был создан ЭАМ — Национально—освободительный фронт Греции, который объединил основные патриотические силы страны. В декабре 1941 года партизанские силы объединились в ЭЛАС — Национально—освободительную армию, вооруженное подразделение ЭАМ. В феврале 1943 года была создана молодежная организация ЭАМ под названием ЭПОН (Объединенная всегреческая организация молодежи).
Вооруженная борьба против оккупантов началась летом 1941 года. В различных регионах Греции были созданы вооруженные отряды: в Македонии, Фессалии, Афинах, Салониках. Вершиной первых шагов этих отрядов на пути вооруженного сопротивления стало первое массовое восстание в номе Драмас в конце сентября 1941 года, которое было потоплено в крови болгарскими фашистами.
Одним из руководителей этого восстания был брат моей матери Хараламбос Николаидис, который попал в окружение. Фашисты хотели взять его живым, однако он, отстреляв все патроны, пустил себе пулю в висок.
В Сопротивлении участвовала вся наша семья, все наши родственники. Отец был членом руководства ЭАМ номы Пеллас и председателем автодиикси (совета самоуправления в деревне), членом компартии; мама — членом организации ЭАМ и компартии; мои братья Стефанос и Георгиос — бойцами ЭЛАС; двоюродный брат Панделис Михайлидис сражался в ЭЛАС и погиб в бою против оккупантов. В сопротивлении участвовали братья моей матери, братья и сестры отца и их семьи. Я был членом ЭПОН, некоторое время руководил пионерской организацией деревни Нотия.
Наша пионерская организация была довольно активна. Мы с товарищами ставили спектакли. Я исполнял роль режиссера и играл некоторые роли. Мы ходили по деревням, ставили спектакли, а люди выносили нам кто что мог: яйца, муку, сахар, деньги, хлеб, консервы. Все это мы отправляли партизанам. В основном мы ставили патриотические пьесы (эпоха была такая). Одна из них называлась «Кацандонис» по имени вождя сулиотов, борца против турецкого ига.
В этой пьесе я играл роль Кацандониса. Помню, что выходил на сцену и обращался к своим товарищам:
— Здравствуйте, сулиоты! Вы воюете, как львы! Я пришел, чтобы сегодня мы дали великую клятву родине — либо наша родина станет прославленной, как прежде, либо мы все погибнем с честью!
Таким образом, мы оказывали посильную поддержку своим старшим товарищам против оккупантов. Нас вдохновляла идея освобождения родины, идея независимости, свободы, демократии и социализма, ибо мы знали, что в авангарде борьбы народов Европы против фашизма стоит великий Советский Союз, страна социализма, хотя о социализме у нас и у меня, в частности, были примитивные, утопические представления.
В 1943 году после очередной карательной операции фашистов, которые сожгли большую часть Нотии, наша семья была вынуждена переехать в село Милья, где—то на полпути от Нотии до города Аридеа. В качестве жилья нашей семье предоставили помещение сельского совета, и наша семья была на виду, все жители знали о нашей принадлежности к организации Сопротивления, о чем потом, когда ситуация изменится, вспомнят и будут действовать соответственно.
До осени 1943 года ЭЛАС, в рядах которой насчитывалось 70 тысяч бойцов, освободила почти треть территории Греции. В свободных районах создавались основы народной власти. 10 марта 1944 года была образована ПЕЕА (Политическая комиссия национального освобождения), которая играла роль демократического правительства свободной Греции.
Основной вклад ЭАМ и входящих в него коммунистов заключается в организации всенародной борьбы против оккупантов. Это позволило не дать немцам возможности перебросить из Греции существенные силы против Советского Союза.
К сожалению, вклад греческого народа, как и югославского, не был признан в достаточной мере в советской историографии. Почему—то старались приписать особый вклад союзникам по социалистическому лагерю — Болгарии и Румынии, умаляя роль Греции и Югославии.
Об этом я говорил в 1971 году на Всесоюзном симпозиуме специалистов по новейшей истории стран Европы и Америки во время обсуждения макета 2—го тома учебника «Новейшая история стран Европы и Америки 1939—1971гг.» для исторических факультетов университетов СССР (я был одним из авторов этого учебника).
Смысл моего выступления заключался в том, что нельзя приписывать заслуги одним потому, что по воле случая они стали ныне нашими союзниками (советскими. — К.М.) и умалчивать о действительных заслугах Югославии и Греции потому лишь, что нам не нравится политика Иосипа Броз Тито и еще меньше — политика стоявшего во главе Греции диктатора Георгиоса Пападопулоса. Таким образом, мы можем дойти до того, что скоро и болгары, и румыны скажут, что они освободились сами.
Я оказался провидцем. Сегодня, когда Болгария и Румыния вступили в Европейский Союз, некоторые историки этих стран как раз говорят об этом (см.: «Аргументы и факты», 2007, №25, стр. 12).
В своем выступлении я подчеркивал, что если история — это наука, то она должна быть объективной. К сожалению и тогда, и сегодня во многих странах история политизирована и, следовательно, не выполняет ту роль, которую призвана играть. Многие историки и политики не понимают или не хотят понимать, что «если выстрелишь в прошлое из пистолета, то будущее выстрелит в тебя из пушки» (Расул Гамзатов).
Но вернемся к событиям того времени. Осенью 1944 года победоносная Красная Армия вступила на Балканы, под ударами ЭЛАС от оккупантов была освобождена почти вся Греция. Остались только некоторые очаги греческих квислингов, т.н. «батальонов безопасности».
Однако греческому народу не суждено было воспользоваться плодами победы. Произошло разделение Балкан на неформальные сферы влияния между Сталиным и Черчиллем, и в силу ряда других известных причин осенью 1944 года в Пирее высадился английский экспедиционный корпус генерала Скоби. Завязались бои между ним и частями ЭЛАС в Афинах. Короче говоря, на английских штыках к власти пришло буржуазное правительство Георгиоса Папандреу. Гарольд Макмиллан, ответственный в то время за британскую политику в Средиземном море, говорил: «Греческая буржуазия хочет уничтожить коммунистов и будет бороться… до последнего английского солдата». Английские правящие круги не хотели потерять такое важное стратегическое место, каким являлась Греция. Таким образом, мы видим полное совпадение интересов греческой буржуазии и английского империализма, на пути которых стояли греческая компартия, ЭАМ и ЭЛАС.
Беседовал Игорь НОСОНОВ