Однажды, в университетские годы, на семинаре преподаватель политических наук подготовил нам сюрприз: каждому студенту была выдана копия «зеленой книги» Каддафи. Потом были публичные дискуссии по поводу «джамахирии» – экзотического варианта государственной идеологии, придуманной ливийским автократом. когда споры закончились, профессор сказал: «Обратите внимание на главное: последнее слово в этой идеологической системе всегда остается за Муаммаром. Это – классическая арабская диктатура. Все решает он и его клан». Сегодня мы продолжаем начатое в позапрошлом номере ВК аналитическое наблюдение за деструктивными процессами в арабском мире.
Закон накопления энергии
Что бы ни писали о бедности в зараженных революционным вирусом странах, достаточно посмотреть статистику, чтобы убедиться в определенном росте уровня жизни за последние десятилетия. Например, в авторитетном «рейтинге благосостояния», составляемым британским «Легатум институтом», Египет расположился рядом с Индией и Молдовой, а Тунис находится выше, чем Китай, Мексика и Россия. Что-то здесь не сходится, если не знать закон «о соотношении благополучия и политических свобод», сформулированный политологами еще в 1950-х годах. Проще говоря, рост доходов населения пропорционален росту потребностей в политическом участии. Люди хотят быть услышанными и востребованными как граждане и избиратели. Хотят участвовать в публичной политике, которой ранее просто не существовало. Истоки арабских революций именно в корреляции между ростом доходов и отсутствием политических свобод. При авторитарных режимах политическая энергия начинает накапливаться не только на кухнях и штаб-квартирах оппозиционных движений, но и в виртуальном пространстве. Там она становится доступна все большему количеству людей. В первую очередь молодым и энергичным.
Определенно можно говорить о феномене «твиттерных революций», который заключается в особой, взрывной роли социальных медиа. Люди получают в сети необходимое общение и поддержку со всего мира. Затем энергия блогов и твиттов переходит в новое и самое опасное качество – массовые уличные протесты.
Ловушки арабской демократии
Как обычно, все не так просто, и не описывается в системе координат «плохой – хороший». Массовое сознание реагирует на картинку дня, создаваемую современными медиа. Здесь нас подстерегает немало ловушек. В первые дни революций СМИ восторженно тиражировали образы молодых людей, отчаянно борющихся с тираниями на площадях своих столиц. Для удаленного добропорядочного телезрителя, пьющего утренний кофе где-нибудь в Цюрихе или Аделаиде, не остается сомнений, где «хорошие», а где «плохие» парни. Затем к делу подключились аналитики, и над картиной происходящего стали сгущаться грозовые тучи. Выяснилось, что революционные события несут массу больших рисков, которая может стать критической. Один из вариантов «судного дня» уже сформулирован пессимистами: революции согласно «эффекту домино» выйдут за пределы арабского мира и захватят всех мусульман.
Здесь на сцене появляется, например, Пакистан (предпоследнее место в «рейтинге благосостояния»). Все повторяется, но с одним отличием: ядерный потенциал Исламабада попадает в руки «очень настойчивых людей в чалмах с добрыми карими глазами». Героя, который в таких случаях спасает мир в голливудских сценариях, может и не найтись.
Более оптимистичный взгляд на происходящее позволяет отказаться от апокалиптического финала, но также порождает немало сомнений. Проблема в том, что мы мало знаем об арабском мире. До сих пор никто в англоязычной аналитической среде не может внятно ответить на вопрос о степени связи египетских «братьев-мусульман» с исламским терроризмом.
Да и само понятие «террористической организации» весьма условно. Часто все те же западные СМИ решают, кому быть или не быть «террористическими» (патологические случаи вроде Аль-Каиды мы не обсуждаем). Но ведь внутри арабского мира может быть другое мнение.
События развиваются быстро. На момент написания статьи вполне вероятно, что Ливия подчинится «логике распада» с затяжной гражданской войной. Проблематична ситуация в Бахрейне, где конфликт носит религиозный характер: противостояние шиитов и суннитов. За шиитским большинством явно просматривается поддержка Тегерана, который давно мечтает сказать свое слово в регионе. Саудовская Аравия уже вводит танки в Бахрейн, а лидеры оппозиции взывают к иранским вооруженным силам. Вполне похоже на начало большой войны между суннитами и шиитами. В политической структуре благополучного и замкнутого в своем ибадизме Омана дал сбой принцип шуры (совещательности). Начались массовые демонстрации с требованиями политических реформ.
Сейчас много пишут о совпадающих факторах революций – геронтократия, коррупция, диктат силовых структур, экономическое расслоение и т.д. Однако есть и еще одно важное сходство. Ни в одном из государств не сложилась по-настоящему демократическая оппозиция. Центры сил протестных движений разнородны, а установки многих оппозиционеров не проходят тесты на совместимость с нормами современного правового общества.
Прежде всего, это означает, что шансы на создание инструментов демократического управления в постреволюционных государствах пока невелики. Политические теории подобные ситуации оценивают скептически: участие децентрализованных масс в политике может оказаться дестабилизирующим фактором. Требуется значительное время, чтобы такая политическая активность сделалась основой демократического процесса и гарантом стабильности новых режимов.
Правильные слова и верные действия
Прогнозы могут быть разными, но демократизацию, хотя и своеобразную, арабскую, уже не остановить. Демократизация здесь, по сути, равна интернационализации, помноженной на социальные ресурсы Интернета. Оппозиционеры открыты всему миру, это стало одним из факторов их успеха. Внешние импульсы и зарубежная поддержка для них очень важны. В этих условиях встает вопрос о правильной реакции на происходящее.
Между прочим, некоторым из европейских политиков ошибки уже стоили карьеры. На днях лишилась своего поста главная мадам французского МИД Мишель Альо-Мари. За что и почему – читайте в первой части The Arab Revolutions. Кипр же в лице руководителя МИДа Маркоса Киприану авансом и аккуратно высказался в пользу признания будущих режимов при обязательном условии их демократичности. Все Средиземноморье и Республика Кипр, в частности, сейчас находятся в состоянии повышенной миграционной готовности.
Количество беженцев из революционных стран может быть непредсказуемым. Важна координация действий с большой Европой, и министр внутренних дел Неоклис Силикиотис уже успел согласовать в Риме «горячие» вопросы со своими коллегами из стран европейского Средиземноморья. Кроме того, отметим, что с задачей эвакуации киприотов из Ливии и Египта власти справляются безукоризненно.
Владимир ИЗОТОВ, кандидат политических наук