“Если мужик может стать королем, не думай, что в королевстве уже демократия”.
Томас Вудро Вильсон (1856-1924), президент США.
Площади Стамбула заполнены толпами ликующих людей. Огромные портреты Эрдогана проецируются на стены высоток. Провластные медиа рапортуют о «победе нации», а на соседних улицах люди рассказывают иностранным корреспондентам о тяжелейшем экономическом кризисе и росте цен. В последнее воскресенье июня граждане Турции голосовали на двойных досрочных выборах: президентских и парламентских. Эрдоган, находящийся у власти уже 15 лет, снова победил, а его партия обеспечила большинство в парламенте. Анализируем последствия для Кипра, прежде всего, в области безопасности.
Демократические румяна гибридных режимов
В политической науке есть понятие «гибридных режимов». Так условно называют типы правления, отстраивающие внутри и вокруг себя демократические фасады. Гибридные страны как бы находятся в середине лестницы и могут подниматься к демократии, или скатываться к авторитаризму. Им очень хочется выглядеть настоящими демократиями, и это иногда получается. Они азартно делят ресурсную ренту, проводят неконкурентные выборы, раздают щедрые обещания и демонстрируют показательную лояльность к оппозиции. В общем, поддерживают оптический обман с помощью демократических румян. Но когда начинаются трудности, многие не проходят элементарные стресс-тесты на плюрализм и гражданские свободы. В попытке сохранить привилегии и доступ к ресурсам власть начинает уходить от реальности, замыкаться в себе, отрицать легитимность политических противников и расправляться с конкурентами.
Внешний заговор и ручное управление
Именно это происходит с Турцией в последние годы. До 2013 года у Эрдогана дела шли относительно неплохо. Особенно, в экономике. За последние 15 лет доход на душу населения увеличился почти в три раза. Но потом начались серьезные расхождения между военными элитами и президентскими силами. Сказалась врожденная слабость турецкой политической конфигурации, выстроенной с середины прошлого века на принципах баланса между гражданскими политиками и военными. Первые наращивают исламистское и националистическое давление, вторые традиционно держатся (согласно заветам Ататюрка) модели светского развития.
Политический синтез демократических стандартов и традиционных исламских ценностей не удался. В 2016 г. после попытки военного переворота начались жесткие автократические действия. Эрдоган через формальный референдум перевел страну в режим суперпрезидентской республики, фактически получил контроль над всеми ветвями власти, а через год объявил досрочные выборы – верный признак авторитарного реванша. Персоналистский культ «лидера нации» и уровень поддержки у населения достиг максимального уровня. Но у экономики было свое мнение. Словно по некоему закону обратной пропорциональности турецкая лира упала на 30%, до исторического минимума. Безрадостны и другие индикаторы. ВВП практически не растет, внешние инвесторы пассивны (вывод капиталов начался ещё до переворота), а безработица подскочила до 10%, вдвое превысив намеченные показатели. Разгневанный президент отреагировал на экономические проблемы в фирменном стиле автократов. Обвинив во всем внешних врагов, он пригрозил лишить независимости Центробанк и сосредоточить в своих руках принятие соответствующих решений по управлению курсом лиры. Не надо быть экономистом, чтобы понять абсурдность подобных действий. В том числе, для внешней торговли с ЕС, с которым Анкара с 1995 г. состоит в режиме «таможенного союза», экспортируя туда почти половину производимых товаров.
Худшие враги – из бывших друзей
Одним из ключевых факторов в регионе являются турецко-израильские отношения, резко ухудшившиеся в последние годы. Для непосвященных наблюдателей ситуация удивительна, учитывая, что почти полвека Израиль и Турция находились в тесном партнерстве, придерживаясь общих региональных целей. Характерным примером стал «Периферийный альянс*», выстроенный одним из отцов-основателей Израиля Давидом Бен-Гурионом в 1950-е годы. Но, как известно, «худшие враги – из бывших друзей». Все ещё сохраняется резонанс скандального эпизода 2010 года, закончившегося гибелью турецких граждан от пуль израильского спецназа на судне «Мави Мармара», пытавшегося прорвать блокаду Газы. Есть небезосновательное мнение о том, что конфликт модерировался из Анкары с целью роста внутриполитических акций на обострении отношений с Тель-Авивом. Эта история стала трагическим следствием ухудшения отношений между двумя странами после 2002 года, когда к власти пришла Партия справедливости и развития (ПСР) во главе с Эрдоганом. «Развитие» турецкой внешней политики началось с активной критики Израиля и демонстративной поддержки палестинцев, на что Тель-Авив, естественно, реагировал симметрично, раскручивая спираль взаимной дипломатической неприязни.
Все объясняется внутренними причинами. Для Эрдогана и стоящих за ним влиятельных националистических элит важной задачей стало укрепление влияния в мусульманском мире. Это гарантировало поддержку все более исламизирующегося населения. Позже, в 2008 году, Эрдоган запомнился призывами исключить Израиль из ООН за его антитеррористическую операцию «Литой свинец». Впрочем, последние события показывают, что доверие между этим международным институтом и Тель-Авивом находится на нулевом уровне. Свежий пример: премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху назвал выход Вашингтона из Совета по правам человека ООН «мужественным решением, порывающим с ложью и лицемерием».
Последствия для Кипра
Отношения Израиля и Турции имеют прямые проекции на внешнюю политику Кипра. Израиль активно выстраивает антитурецкую конфигурацию в регионе, опираясь на Кипр и Грецию**. Процесс начался ещё в 2012 году, когда Биньямин Нетаньяху и экс-президент Димитрис Христофиас перезагрузили двустороннюю дипломатию на основе линии сдерживания Анкары. Тогда было подписано соглашение о поисково-спасательных операциях с прицелом на более масштабное военное сотрудничество.
Победа Эрдогана и его партии задает в регионе как минимум два негативных тренда. Во-первых, дальнейшее ухудшение экономического положения будет подталкивать Эрдогана на консолидацию нации по внешнеполитическим вопросам. По приоритету важности на первом месте останутся ситуация в Сирии, Ираке и «курдский вопрос». На второе место выйдет кипрская проблема. Давление из Анкары на марионеточное образование, именуемое «ТРСК», будет расти, отдаляя перспективы объединения острова. Признаки информационной войны наблюдались в ходе предвыборной кампании. Пропрезидентская Партия национального действия, создавшая перед выборами вместе с ПСР «Народный альянс», опубликовала ролик, в котором Кипр маркирован как часть Турции. Второй аспект связан с геоэнергетическими угрозами. «Война буровых установок» и агрессивные действия Анкары в спорных, по ее мнению, акваториях с потенциальными месторождениями углеводородов продолжится.
Концепция интегральной безопасности
С большой долей вероятности следующий срок Эрдогана станет очередным политическим кейсом по деградации авторитарных режимов. Во внешней политике президент отбирает у себя пространство для отступления. Сегодня у Турции испорчены отношения практически со всеми ведущими региональными игроками. Президент попал в типичную ловушку автократов: сдать назад не получится: свои же съедят.
Что касается Кипра, превентивные действия должны осуществляться на двух уровнях. Это можно назвать «Концепцией интегральной безопасности». Первый (общеевропейский) уровень связан с программой PESCO***, в рамках которой началось активное сотрудничество 25 стран ЕС (Дания и Мальта пока думают). В том числе, в сфере кибербезопасности, что позволит Кипру и Греции эффективнее отражать турецкие угрозы в медийном пространстве. Второй уровень – региональный. Ставка делается на вычерчивание новых треугольников обороны и безопасности. Неизменным партнером выступает Греция, в качестве третьих сторон рассматривается не только Израиль, но и Египет, Иордания, Ливан. Именно такие идеи были озвучены на прошедшей 21-22 июня в Никосии встрече министров обороны Кипра, Греции и Израиля. Таким образом, «треугольники безопасности» будут определять внешнюю политику Кипра в регионе в среднесрочной перспективе.
Владимир ИЗОТОВ
кандидат политических наук, доцент факультета политологии МГУ
* Внешнеполитическая стратегия, выстраивающая альянсы с неарабскими мусульманскими государствами, с целью противодействия объединенной оппозиции арабских стран. В рамках этой стратегии Турция стала одним из ключевых партнеров Израиля.
** Энергетический аспект этого сотрудничества см.: EastMed – новая энергетическая конфигурация в Восточном Средиземноморье. Вестник Кипра № 1107
*** Permanent Structured Cooperation – постоянное сотрудничество стран ЕС в сфере безопасности, запущенное в декабре 2017 года.
