Это была далеко не первая наша встреча с Никосом Анастасиадисом, но интервью, тем не менее, получилось уникальное. Впервые Президент Кипра рассказывает о своем отношении к друзьям, о жене, внуках и о своей карьере политика. Многие читатели «Вестника Кипра» могут и не знать о том, например, что у президента есть брат-близнец или что Никос Анастасиадис играл в театре. А еще он рассказал, что три самых любимых его города – это Лондон, Афины и… Москва.
Он редко говорит о личном: при подготовке к интервью мы выяснили, что за все время на посту лидера партии и президента страны, он лишь однажды, в первые дни после президентских выборов, отвечал на вопросы о своей жизни в эфире государственного телеканала. Так что в этом выпуске газеты вы прочтете первое интервью Президента Анастасиадиса, данное кипрской печатной прессе.
О ЖЕНЕ И ДРУЗЬЯХ
– Многие лидеры стран признавались, что с подъемом по политической лестнице у них остается очень мало настоящих верных друзей. Практически все, кто добился успеха в политике, чувствуют себя одинокими. К вам это тоже относится?
– Нет. У меня много друзей по всему Кипру, но близких очень мало. Люди, которым доверяешь, со временем сменяют друг друга. Когда ты лидер партии – это соратники по партии, когда становишься лидером страны – министры, сотрудники аппарата. Среди моих друзей есть те, кто оставался рядом независимо от моей политической карьеры, те, кому можно довериться целиком и кто поддержит меня в любой ситуации. Конечно, из-за постоянной занятости и особенностей, связанных с моей работой, круг моих настоящих близких друзей стал совсем небольшим.
– Ваша жена Андри – друг вам?
– Она больше, чем друг. Андри очень помогает мне, особенно в самые трудные моменты. Она вообще ведет очень активную общественную жизнь, встречается со многими друзьями, родными и близкими, кому я не могу уделить должного внимания из-за своей занятости.
– Как вам удается при такой загруженности сохранять теплые отношения с супругой?
– Во-первых, два-три дня в неделю она проводит здесь, в Никосии. По субботам и иногда по воскресеньям мы обязательно обедаем вместе с детьми и внуками. Но по большому счету, конечно, нельзя сказать, что у меня есть личная жизнь – большая часть времени посвящена выполнению рабочих обязательств. Работать приходится и в выходные, и по вечерам. Отдых я позволяю себе только после обеда: сиеста на час-полтора – моя давняя традиция, это позволяет мне плодотворно работать до позднего вечера.
ВНУКИ И БРАТ-БЛИЗНЕЦ
– Вы упомянули своих внуков. Сколько их?
– У меня их четверо, три мальчика и девочка. Старшему 12 лет, двум другим по девять, у них разница в две недели (они почти как близнецы: и похожи, и почти не расстаются), а самому младшему внуку – четыре года. Внешне он очень похож на меня.
– У вас есть брат-близнец. Какие у вас отношения? Вы всегда были вместе? Похожи ли характерами?
– Мы росли вместе, но сейчас общаемся не очень много – встречаемся в доме у мамы по субботам. Он совсем далек от политики и даже моих профессиональных интересов: я получил юридическое образование, а мой брат – инженер. Мы с братом совершенно разные и по характеру, и по менталитету, я бы сказал. И кстати, с возрастом мы стали непохожи друг на друга и внешне: самое заметное то, что у нас теперь разный оттенок цвета кожи. Конечно, сразу видно, что мы братья, но для посторонних вряд ли очевидно, что мы близнецы.
– Трудно быть братом президента?
– Ну, это у него нужно спросить. Я думаю, да. К примеру, те, кто не может напрямую обратиться ко мне, ищут обходные пути через близких мне людей – друзей или родственников.
КАРЬЕРА ПОЛИТИКА
– Ваша карьера напоминает сплошной непрерывный подъем с самого начала, со времени учебы в университете и вашего участия в молодежной организации партии ДИСИ?
– Моя политическая карьера началась задолго до моего вступления в партию – еще в студенческих профсоюзах. За этим последовала активная работа в молодежной организации, общественная деятельность, участие в проектах профессиональных юридических ассоциаций. Затем – многолетняя работа в партии, в парламенте… Да, я могу сказать, что всю жизнь занимался политикой и общественной работой.
– Когда вы решили, что станете политиком? В юности?
– В детстве. Еще в школе я с удовольствием брался за какие-то общие задачи и дела, был членом совета класса. И даже играл в школьном театре. Мне нравилось выступать перед публикой. Мы ставили очень разные пьесы: люди в театральной труппе подобрались увлеченные и талантливые. А для меня это был первый опыт публичных выступлений.
ТРУДНЫЕ РЕШЕНИЯ
– В 2004 году вы были одним из немногих политиков, кто открыто поддерживал план Аннана. Вы убеждали людей, что принятие плана поможет раз и навсегда решить кипрскую проблему. Но на референдуме более 70% населения проголосовали против. Как вы это восприняли? Вы по-прежнему считаете, что план надо было принять, или со временем изменили свое мнение?
– Я считаю, что лидер должен вести, а не быть ведомым. Как ответственный политик, я могу с полной уверенностью заявить: план Аннана был приемлемым. Безусловно, в нем был ряд спорных положений, но со временем их можно было бы скорректировать. По моему мнению, план Аннана был уникальной возможностью решить затянувшуюся застарелую кипрскую проблему. Сейчас бы уже 12 лет жили в объединенной стране…
Конечно, я понимаю и принимаю тогдашнее решение людей. И в последние месяцы и годы мы решаем кипрскую проблему с учетом тревог и опасений подавляющего большинства граждан Кипра, проголосовавших «против». Но момент упущен, и сейчас решать проблему сложнее.
– На посту президента вам неоднократно приходилось принимать рискованные политические решения. Чем вы руководствуетесь в таких ситуациях?
– Как показывает мой собственный опыт, настоящий лидер должен быть готов к тому, что ему придется принимать такие решения, и должен быть уверен в их правильности. Принимать неоднозначные решения следует руководствуясь, в первую очередь, благом страны и народа, а не возможными политическими издержками. Лидер, несомненно, обязан иногда рисковать. Откладывая принятие решения, каким бы жестким, непопулярным и спорным оно ни было, можно еще более осложнить ситуацию. Нужно трезво оценить масштабы происходящего, принять требуемое решение и иметь смелость взять на себя ответственность за него.
– Можете привести пример?
– Два раза мне пришлось отстаивать свое мнение тогда, когда большинство было против. В 2004 году, в случае со всенародным референдумом по объединению. И в 2013 году в процессе выбора решения по «стрижке» депозитов.
Весной 2013 года мы после долгих переговоров приняли предложение Еврогруппы за неимением альтернативного решения. Самое первое предложение Евросоюза (или, скорее, план Берлина) было выгоднее итогового решения, хоть я и был против этого первого плана. Не имея возможности выйти из кризиса, было бы лучше допустить «стрижку» всех банковских депозитов, но спасти при этом банковскую систему. По сути, по первому плану потери были равны лишь процентам по этим депозитам за последние два года. Конечно, деньги бы потеряли все вкладчики всех банков. Но потеря даже 10% от вклада (что компенсировали бы акциями банков) могла быть восполнена, если бы банки быстро возобновили нормальную работу. Поэтому я решительно поддержал этот план, пусть он и противоречил моим принципам и данным мною обещаниям. Но я понимал, что наделен властными полномочиями и должен взять на себя ответственность, выполнив требования ЕС. Первый план не прошел. Мы получили то, что получили. Но я до сих пор не изменил своего мнения – первое предложение было выгоднее.
– Первый этап переговоров с Еврогруппой по плану спасения банков длился более десяти часов. Что вы тогда чувствовали?
– Подавленность, безысходность, понимание того, что любое решение будет болезненным и трагичным для людей, хранивших деньги в кипрских банках. Я называю этот день «черной пятницей». Мне даже не хочется вспоминать об этом. Это был очень сложный момент в моей политической карьере – я сделал все, что мог, чтобы защитить интересы граждан своей страны и будущее нашей банковской системы в целом. Это был очень горький опыт, но теперь он уже в прошлом. Благодаря последовательности и решительности действий, а также пониманию и терпению со стороны граждан страны, нам удалось преодолеть тяжелейший кризис. Быстрое восстановление экономических показателей – доказательство того, что мы выбрали правильный курс.
МОСКВА – ЛЮБИМЫЙ ГОРОД
– В какую страну Вы больше всего любите ездить?
– Это очень легкий вопрос. Мои любимые направления – Афины, Москва, Лондон.
– Афины – потому что вы там учились…
– …Лондон – потому, что там я продолжил свое образование, остались приятные воспоминания, друзья, любимые места. И, наконец, Москва – потому что там живут дружелюбные и гостеприимные люди. Я много раз бывал там и полюбил их образ жизни.
– Вы как-то рассказывали, что в общей сложности посетили Москву более 30 раз. Когда состоялся самый первый визит?
– В 1989-м. Это было в начале перестройки. Нас пригласили на конгресс молодежных организаций в Эстонию. Два дня мы провели в Москве, затем отправились в Таллинн. Начиная с 1993 года я бывал в Москве много раз, уже давно сбился со счета. Посещал столицу России по работе, в качестве юридического советника, а также по государственным делам как член Парламента Кипра.
ДРУЖИТЬ НЕ ПРОТИВ КОГО-ТО, А ВО ИМЯ СТРАНЫ
– Вы пытаетесь обновить внешнеполитический курс своей страны. Как вы предполагаете совмещать дружеские отношения Кипра с США и с Россией?
– Я уверен, что оба эти направления могут прекрасно сочетаться. Устанавливая отношения с новыми партнерами или укрепляя отношения с другими странами, нужно сохранять верность своим принципам и уважать своих друзей, которые оставались верными на протяжении многих лет – я имею в виду Россию, Советский Союз. Проверенные временем друзья всегда приходили на помощь Республике Кипр в самые критические моменты истории. Если новые отношения не направлены против ваших друзей, а только используются в интересах вашей страны, то я не вижу никакого противоречия.
Например, я никогда не считал, что хорошие отношения России и Турции (пока они были таковыми) направлены против Кипра. Несмотря на то, что у России были замечательные отношения с Турцией, отношения с нами у нее также были замечательными. Если у нас хорошие отношения с США, это не значит, что мы против России. Налаживание отношений с Израилем, например, не мешает нашим хорошим отношениям с Палестиной, Египтом, Иорданией, Ливаном. Напротив, мы пытаемся найти способы улучшить отношения всех соседей по региону. Я твердо верю в то, что можно иметь прочные связи со странами, имеющими какие-то разногласия между собой, если это в интересах вашей страны.
– В прошлом году вы совершили два визита в Россию. Первый был официальным – и вы обсудили большой спектр вопросов, восстановили доверительные отношения между двумя странами, подвергшиеся испытанию весной 2013-го. А потом вернулись в Россию в мае, посетив юбилейный парад Победы, хотя испытывали большое давление по поводу этого визита. Почему вы приняли такое решение?
– Я считал ошибочным свернуть то прочное партнерство, которое существовало между Европой и Россией. В отношении Украины всеми были допущены ошибки, не было глубокого понимания того, чего мы хотим добиться введением санкций. Говоря «мы», я имею в виду европейцев. Решать должна была Украина, а нам не следовало вмешиваться, поощрять их, а потом уйти в сторону.
Я помню, как в 2013 году в Москве проходил форум «Россия–Европа. Сотрудничество без границ». Все еврокомиссары, а также президент Европейского Совета Херман Ван Ромпей и председатель Европейской комиссии Жозе Мануел Баррозу, были в Москве. Они тогда даже собирались отменить визы для россиян, упростить визовый обмен. В своих выступлениях на заседаниях Европейского Совета они приводили аргументы, почему Европа вынуждена строить и укреплять отношения с Россией. Они признавали, что к России есть претензии, есть нарушения в области прав человека и тому подобное, но с другой стороны, Европа и Россия являются торговыми партнерами, торговый оборот превышает 3 млрд евро в год. Во-вторых, без России мы не разрешим кризис в Сирии (который тогда только начинался), переговоры с Ираном без России зашли бы в тупик. Поэтому мы должны продолжать укреплять связи с Россией и оставаться партнерами. Так они говорили. А потом появилась иная риторика… И говорить стали прямо противоположные вещи.
Я считаю, внутриполитические события в Киеве были внутренним делом Украины. И решения должен был принимать украинский народ самостоятельно, без внешнего вмешательства. Зачем надо было давать обещания, когда не были готовы оказать соответствующую поддержку и помощь? Кто сегодня вспоминает о Крыме? И чего мы добились введением всех этих санкций? Ничего. Как санкции помогли Украине? Никак. Как повлияли на отношения Европы и России? Крайне негативно.
Я принял решение, несмотря на критику, особенно со стороны бывших стран Восточного блока, посетить Россию в мае 2015 года, чтобы почтить память тех, кто погиб на войне. Я считаю, что сделал все возможное для блага своей страны, но и России тоже помог, показав, что у нее есть друзья, которые не отвернулись в тяжелые времена.
В заключение я хотел бы сказать следующее. Я рад видеть, что живущие на Кипре русскоговорящие люди прекрасно ладят друг с другом даже после печальных событий на Украине. Хочу отметить ваши усилия, Наталия, и работу «Вестника Кипра» как вклад в укрепление этих отношений на основе терпимости, взаимного уважения и взаимопонимания. Вы много делаете для сближения людей разных национальностей, и я хочу выразить свою искреннюю признательность за ваш труд. Считаю чрезвычайно важным единство общества, различных этнических и языковых групп, согласие между людьми на Кипре… Мы многим обязаны россиянам. И бизнесменам, и тем, кто не ведет здесь дел, но просто выбрал остров в качестве места жительства. Посмотрите, как преобразился Лимассол! В немалой степени развитием этого международного делового центра мы обязаны россиянам. Почему мы быстро восстанавливаемся после кризиса? Потому что с нами остались иностранные бизнесмены – россияне, которые платили здесь налоги, покупали недвижимость, тратили деньги в ресторанах и магазинах, учили детей в частных школах.
Мы должны признать, что в сфере услуг большинство наших клиентов – из России. А основным источником пополнения бюджета Республики Кипр является именно доход от оказания услуг (юридических, банковских, бухгалтерских, консультационных) и доходы от туризма. Конечно, на Кипр приезжают туристы и из других европейских стран. Но большинство наших гостей – россияне.
– То есть, экономика Кипра быстро восстановилась благодаря присутствию иностранного, и, в частности, российского бизнеса на Кипре?
– Несомненно. Особенно важно то доверие, которое было оказано нам во время кризиса и последовавшей программы финансового оздоровления, в результате которой россияне понесли убытки. Но они не ушли с Кипра, как многие предрекали. А ведь именно разрыв наших деловых отношений с Россией был целью жесткого давления, оказанного на Кипр в 2012-2013 годах. Вы помните все эти обвинения в том, что Кипр отмывает деньги российских олигархов? Ведь именно с этого началась информационная кампания по дискредитации Кипра. Но мы выдержали это испытание. И доказали, что дружба, взаимное уважение и доверие между Россией и Кипром сильнее внешних разрушающих факторов.
Беседовала Наталия КАРДАШ
