72-летний киприот Маркос Мусупетрос рассказал, как в советские времена он учился в Москве на электрика, а свою русскую жену встретил на Кипре. И почему он всю жизнь мечтал вернуться и остаться жить в России. «Вестник Кипра» продолжает серию бесед с русскоговорящими киприотами.
– Вы очень хорошо говорите по-русски. Расскажите, как и где вы изучали язык, как попали в СССР.
– Я учился в Советском Союзе, в Москве, в 1970-х годах, еще во времена Брежнева. Учебное заведение по-русски называлось тогда ПТУ, то есть профессионально-техническое училище, а у нас, на Кипре, это колледж. Причем брали именно в это учебное заведение, которое я заканчивал, только иностранцев. Со мной вместе были ребята из Колумбии, Венесуэлы, Кубы, Африки, Нигерии – то есть из тех стран, которые всегда имели очень хорошие отношения с Советским Союзом. Я получил среднее специальное техническое образование (по специальности «электрик») – оно считалось подготовительным к институту.
– А как вам удалось туда поступить?
– Очень просто! Тогда партия АКЕЛ Кипра выделила мне стипендию. И я был не один такой. Отправили на учебу несколько групп, я попал во вторую. Со мной вместе поехали еще 30 студентов-киприотов. Причем все получали разные специальности: электрики, слесари, плотники, даже специалисты по физической подготовке. Жили мы все в общежитии в районе станции метро Молодежная.
— Как быстро вы освоили русский язык?
— Вообще на изучение языка отводился год. Первые 3-4 месяца, конечно, только с переводчиком. А уже месяцев через восемь начал понимать, читать и даже понемногу говорить. И где-то через год уже свободно разговаривал.
Не могу сказать, что было сложно. Да и потом, жил же среди русскоговорящих. Ходил в магазины, в кино, много приходилось общаться. Тут уж заговоришь!
– Как долго учились в Москве?
– Я проучился там три года и сразу вернулся на Кипр, так как надо было идти в армию. Только отслужил – и тут же началась война с Турцией. Меня, разумеется, снова призвали. Меня и моего брата. Это было недолго – всего пять дней… Но это была настоящая война! И мы защищали Родину с автоматом в руках, на первой линии.
Сам я вообще-то из Фамагусты, я там родился. Моя семья вынуждена была бежать на юг. Сначала в деревню Ормидия, потом перебрались в Ларнаку. И с тех пор здесь обосновались.
Мой брат считался пропавшим без вести. Шесть месяцев не было никаких вестей от него. Ни связи, ни интернета – ничего же не было тогда. И он, само собой, не знал, где мы находимся. Случайно через знакомых узнали, что его видели то там, то здесь… Слава Богу, нашлись потом.
После окончания боевых действий, когда часть острова была уже оккупирована, меня еще год вызывали в армию, охранять границу нашей земли, нашей Родины.
И так получилось, что снова приехать в Россию, чтобы продолжить образование, уже не смог.
А вообще, если честно, я тогда мечтал получить именно в СССР высшее образование и очень хотел остаться там жить. На тот момент меня на Кипре удерживала семья: родители были здесь, потом они состарились, начали болеть… Ну и как-то не сложилось уже.
Впрочем, я и сейчас с удовольствием перебрался бы в Россию, если бы мог получить российское гражданство.
– У вас остались друзья из числа сокурсников, с которыми вы поддерживали отношения после учебы?
– Вообще у меня было много знакомых, приятелей, были, конечно, и русские друзья. Но так вышло, что после учебы мы разъехались и потерялись, можно сказать. Поддерживал отношения и встречался только с киприотами, с которыми тогда вместе учились. Да и до сих пор в общем-то иногда общаемся.
– Чем вы занимались, когда вернулись на остров?
– После армии несколько лет работал на Кипре по специальности. Потом уехал на какое-то время в Грецию, где устроился в судоходную компанию, ходил на танкере. Мы часто заходили в порты Одессы, Новороссийска, Туапсе… То есть все время, хоть и ненадолго, но возвращался в СССР.
– А еще были у вас какие-то поездки в СССР или в Россию вне работы?
– Да, пару раз посещал в Россию как турист. Посещал Москву, Санкт-Петербург, другие города. И приезжал как к себе домой. Это были прекрасные поездки! И никогда не было проблем с русским языком, с общением с людьми. Всегда с теплотой вспоминаю эти путешествия.
А потом, когда женился на Татьяне, вместе с ней практически каждый год ездили в Симферополь навещать ее родителей. Кстати, в этом году снова вместе посетили Крым, родину жены, где не были последние 18 лет. Пробыли мы там 2 месяца, вернулись буквально в конце августа. Вы не представляете, как же преобразился этот чудесный край! Отремонтировали и отстроили инфраструктуру, все зелено, клумбы с цветами кругом. А какие дороги построили, паркинги… Мы просто глазам своим не поверили. Раньше же разруха была настоящая.
– Расскажите про вашу жену.
– С моей Таней – русской по крови и по духу – мы познакомились на Кипре. Она приехала отдыхать, ну а я ее увидел, услышал русскую речь – и влюбился, конечно. Буквально через год, в 1997 году, мы поехали в Симферополь, чтобы пожениться. И обвенчались там же. Свадьба у нас была настоящая, а не просто формальная роспись! Пригласили много друзей, кумовья были – все как положено. Только с моей стороны на свадьбу никто приехать не смог. Мама тогда заболела и такие перелеты не могла переносить. Ну и в целом сложно ей было, конечно, даже просто в чужую страну ехать: человек пожилой, привыкла уже здесь, на Кипре. В общем, не приехала она…
Наш медовый месяц мы провели в Крыму, в кругу Таниных родственников и друзей. А потом уже вдвоем приехали сюда.
И вот мы вместе уже 26 лет…
– С Татьяной – это ваш первый брак?
– Да, верно, первый. До этого не был женат. В молодости были другие планы, интересы. Не хотел жениться. И особенно не хотел жениться на киприотке.
Понимаете, здесь браки, как бы сказать, меркантильные. Мужчине в приклад к жене дают дом. А он обязан всю жизнь работать, зарабатывать и обеспечивать. На этом строятся «отношения» между супругами. А с Таней мы поженились действительно по любви. Вместе решили, что построим дом, будем жить. И все что есть или чего-то даже не хватает – это все наше, все вместе. Все по-честному! Это очень важно для меня.
– У вас есть дети?
– Совместных детей нет. А вот у Тани уже был на тот момент сын Паша, почти взрослый – 17 лет ему тогда было. И я его официально усыновил. Он мне как родной. У нас сложились очень простые отношения с самого начала: никаких проблем, трудностей в отношениях или конфликтов никогда не было.
И вот живет он тут уже 26 лет. С нами – душа в душу. Одна только проблема у нас: за все эти годы не может получить кипрское гражданство. Представляете?! Фактически сын двух киприотов – я по рождению, а Таня как моя супруга получила паспорт. А вот для Паши никак не можем добиться паспорта. Кстати, поэтому он и в армии тут не мог служить. Да и вообще много трудностей…
– На каком языке вы обычно общаетесь дома, в кругу семьи?
– Дома всегда только русская речь звучала. У нас ведь практически вся семья говорит по-русски.
Моя сестра училась в Минске. Получила высшее образование, стала архитектором. В институте познакомилась с однокурсником из Коста-Рики, и после окончания вышла замуж и уехала в Латинскую Америку. Прожила там 10 лет, потом муж умер от рака. И она вернулась на Кипр, а вот дети остались там. Сейчас у них уже свои дети…
Двоюродный брат тоже. Он учился в Одессе, и жена у него оттуда.
Никто язык не забыл. И когда встречаемся и отмечаем совместные праздники, только на русском разговариваем. А на каком же еще языке нам общаться?! Только так!
Да и Паша… Мы его отправили учиться в Интерколледж, здесь, на Кире. Ну и там он хорошо выучил английский. А вот греческий так и не освоил в совершенстве. Говорит, но совсем немного.
– А были ли у вас какие-то яркие впечатления, когда жили или ездили в Россию?
– Не могу даже вспомнить что-то особенное… Понимаете, просто мне там всегда было хорошо. И хотелось остаться, жить и работать. Это как состояние души. Это и есть мое самое большое впечатление – желание быть там.
– Как думаете, почему так? Почему Россия стала для вас второй родиной, вторым домом?
– В СССР, в России у меня всегда складывалось впечатление, что люди там просто жили, просто учились, работали, шли вперед, развивались. Было ощущение стабильности, не было войны. Ты хорошо работаешь – получаешь стабильную зарплату. Есть перспектива, можно двигаться по служебной лестнице, строить карьеру. И это очень меня вдохновляло. Всегда хотелось именно таким путем идти.
Россия – великая, огромная страна. Там ведь всегда было намного больше возможностей, чем на Кипре.
На Кипре, сами знаете, если у тебя нет хороших связей и знакомств «правильных», то трудно пробиться. Ты не можешь двигаться вперед. Причем даже если ты очень умный и настоящий профессионал своего дела. Это никого не интересует. Здесь все решают знакомства. Человек ничего не знает, зато у него есть друзья или родственники где нужно – и вот он получает хорошую должность.
Те же, кто имеют власть, просто пристраивают всех близких – родственников, друзей. И если ты в этот круг не входишь, то прорваться никуда не получится.
– А что бы в целом вы сказали о русских людях? Ну или о тех советских людях, с которыми вам приходилось много общаться в студенческие годы? Многие же как говорят: вот, эти русские никогда не улыбаются, вечно чем-то недовольны, и лица у них угрюмые… Какие у вас были впечатления?
– Поскольку я там жил, то хорошо знаю этих людей. Они простые, открытые, любят общаться, дружелюбные, гостеприимные, всегда готовы поддержать и протянуть руку помощи. Вот такие они, русские!
Даже когда мы с Таней бывали в Крыму, приезжали же всего на несколько недель или пару месяцев. И нас все знали. Кто Таня, кто я… Всегда здоровались, спрашивали, как дела. Нам все как родные… В гости друг к другу ходили. Столько тепла от людей!
Беседовала Инна Ухова
Фото из личного архива Маркоса Мусупетроса
