Многие помнят историю о Пигмалионе и Галатее. Талантливый скульптор создал такую прекрасную женскую статую, что влюбился в нее. Боги были настолько растроганы этой любовью, что однажды оживили скульптуру, и Пигмалион смог жениться на собственном произведении. Однако мало кто знает, что все это происходило на Кипре.
На историю о Пигмалионе ссылаются такие древние авторы, как Аполлодор, Овидий, Иосиф Флавий, Нонн, Порфирий, Климент Александрийский, Иустин Философ. Согласно самому распространенному мнению, Пигмалион был жителем Кипра, а именно ― Пафоса. По другим данным, он являлся царем Пафоса и всего Кипра. Некоторые и вовсе считают его финикийцем. У древних авторов нет четкого мнения о том, кто из персонажей кипрских мифов приходился Пигмалиону родней. Кто-то утверждает, что его дочерью была Тимарета, которую взял в жены царь Пафоса Кинир. Овидий пишет, что дочерью Пигмалиона была Пафос, мать Кинира. При этом, согласно исследователю Кириакосу Хаджииоанну, имя «Пигмалион» имеет финикийское происхождение и означает «потомок богов». Нонн Панополитанский в своем труде «Деяния Диониса» утверждает, что Афродита даровала Пигмалиону долголетие, а Стефан Византийский считал, что Пигмалион основал город Карпасия на Кипре.
Христианский автор Климент Александрийский пишет, ссылаясь на труд Филостефана «О Кипре», что Пигмалион сделал из слоновой кости изваяние обнаженной Афродиты, в которое и влюбился. Римский автор IV века Арнобий утверждает, что Пигмалион влюбился в старую статую Афродиты, и эта любовь ослепила его дух, ум и душу. Он брал скульптуру с собой в постель, обнимал и целовал ее.
Самая красочная версия истории Пигмалиона содержится в произведении Овидия «Метаморфозы» (кн. 10, стихи 243-299). После того, как Пигмалион влюбляется в статую, он обращается к Афродите во время праздника в ее честь:
«Дайте, молю, мне жену (не решился ту деву из кости
Упомянуть), чтоб была на мою, что из кости, похожа!»
На торжествах золотая сама пребывала Венера
И поняла, что таится в мольбе; и, являя богини
Дружество, трижды огонь запылал и взвился языками.
В дом возвратившись, бежит он к желанному образу девы
И, над постелью склонясь, целует, — ужель потеплела?
Снова целует ее и руками касается груди, —
И под рукой умягчается кость; ее твердость пропала.
Вот поддается перстам, уступает — гиметтский на солнце
Так размягчается воск, под пальцем большим принимает
Разные формы, тогда он становится годным для дела.
Стал он и робости полн и веселья, ошибки боится,
В новом порыве к своим прикасается снова желаньям.
Тело пред ним! Под перстом нажимающим жилы забились.
Тут лишь пафосский герой полноценные речи находит,
Чтобы Венере излить благодарность. Уста прижимает
Он наконец к неподдельным устам, — и чует лобзанья
Дева, краснеет она и, подняв свои робкие очи,
Светлые к свету, зараз небеса и любовника видит.
Гостьей богиня сидит на устроенной ею же свадьбе.
Девять уж раз сочетавши рога, круг полнился лунный, —
Паф тогда родился, — по нему же и остров был назван.
Был от нее же рожден и Кинир, и когда бы потомства
Он не имел, почитаться бы мог человеком счастливым.
Интересно, что имя Галатея не упоминается никем из античных авторов. Его придумал Жан-Жак Руссо в своем сочинении «Пигмалион» 1762 года.
Миф о Пигмалионе послужил вдохновением для нескольких авторов: Уильяма Гилберта (комедия «Пигмалион и Галатея»), Бернарда Шоу (пьеса «Пигмалион», по которой впоследствии был поставлен мюзикл «Моя прекрасная леди»), греческого поэта Спиридона Василиадиса (трагедия «Галатея»).