Он хотел отправиться учиться в Италию, но получил стипендию во Львовский государственный университет. Поликарпос Николау признается, что реальность СССР превзошла все ожидания. Еще один герой нашей серии интервью с киприотами, учившимися в Советском Союзе.
– Полис, расскажите, пожалуйста, о себе, своем детстве и юношестве.
– Меня зовут Поликарпос Николау. Родился я в Никосии 15 июня 1955 года. Но постоянного места жительства у нас не было. Дело в том, что мой отец был госслужащим, поэтому наша семья переезжала из города в город, из села в село. К 12 годам я объехал почти весь остров. За это время успел поучиться в четырех школах.
А потом поступил в техническую школу в Никосии. И пока я ее не закончил, на протяжении шести лет мы жили в районе Оморфита, который сейчас находится под турецкой оккупацией.
После этого два года отслужил в армии. А затем, в 1975 году, я поехал учиться во Львов.
– Как так получилось, что вы поехали учиться в Советский Союз? И почему ваш выбор пал именно на Львов?
– Я сдал экзамен для получения государственной стипендии. По специальности «Машиностроение» стипендии выдавали в несколько социалистических стран, из которых я выбрал СССР. Выбора города на самом деле особо не было. В бумаге, которую мне выдали, было написано: «Московский университет». Собственно, в столицу СССР я и отправился. А вот когда приехали в Москву, то по распределению направили во Львов. А я же ни слова вообще не понимал по-русски, и мы, студенты, делали только то, что нам говорили.
– А на каком языке с вами общались? На греческом?
– На русском! Точнее, за руку нас водили. Привезли на Киевский вокзал и отправили во Львов. Там нас встретил преподаватель, который говорил только по-французски и по-русски. Мы его назвали Франсэ. А среди нас, киприотов, никто французского не знал. Так что все только за руку и жестами.
– Как вы учили русский язык?
– Целый год я занимался русским на подготовительном факультете для иностранцев во Львовском государственном университете.
Повторение профилирующих предметов тоже было на русском.
Наш машиностроительный факультет в Политехническом институте обучал студентов только на украинском. Именно поэтому в результате нас там не оставили, а нашли вуз в Запорожье, где преподавали на русском. Там я учился пять лет и в конце прекрасно сдал все экзамены. У меня диплом с отличием!
– Лично вам тяжело давался русский?
– Нет, не могу сказать, что было сложно. Я жил с украинцами, которые хорошо разговаривали по-русски. И еще я познакомился с Татьяной (моей будущей женой), поэтому через 2-3 месяца все очень удивись, откуда это я так хорошо знаю язык. Представляете, русские ребята позже в институте брали мои конспекты, чтобы переписывать!
– А расскажите про Татьяну? Как вы с ней познакомились и как поддерживали отношения, когда вам пришлось уехать в Запорожье?
– Татьяна тогда училась во Львове, уже заканчивала университет. А познакомились мы так: наш преподаватель по русскому преподавала английский на физфаке, где училась Татьяна. Она предложила своей группе физиков организовать вечер с иностранцами подготовительного факультета, чтоб помочь иностранным студентам установить контакт с русскоговорящими ребятами. Вечер был приурочен к 7 ноября. Вот там мы и познакомились.
Потом, когда нас отправили в Запорожье, Таня осталась во Львове, чтобы закончить учебу. Хоть мы и жили в разных городах, все равно часто встречались на все праздники и выходные. И не забывайте, в то время, чтобы въехать из Запорожья во Львов, для иностранцев требовалась виза. А когда пытались покупать билеты через кассу, ответ был всегда один: «Билетов нет».
– Как же вам удавалось ездить?
– А у меня были хорошие друзья, они-то мне и помогали с билетами и визой. Я же был президентом кипрского землячества во Львове (меня выбрали, потому что я знал английский и быстро выучил русский).
Летом, когда отдыхали с Татьяной в студенческом лагере Львовского университета в Карпатах, туда приехал завкафедрой по физкультуре. Он предложил мне и моему другу ездить по школам с рассказами про Кипр, Запад, войну… Я посещал не только школы, но ходил и на заводы, рассказывал про наш остров. По телевидению показывали, как я танцевал сиртаки. Во Львове меня многие на улице узнавали. В результате я приехал в Запорожье с хорошей рекомендацией.
В первый год учебы в Запорожье нас было семь киприотов: четверо на машиностроительном факультете и трое – на медицинском. Ежегодно я ездил в Москву на общее собрание землячества. Однажды такое собрание проводилось во Львове.
– И что было дальше?
– Когда Татьяна закончила свой университет, она переехала ко мне в Запорожье. В общежитии нам выделили комнату, в которой я жил с женой и ребенком, а рядом в блоке в комнате для занятий готовился к сессиям, писал курсовые и дипломную работу. Мы поженились в 1979 году, а уже в 1981-м я закончил учебу и получил диплом.
– Вы окончили вуз с отличием. Тяжело было учиться, имея семью и маленького ребенка?
– Я очень много занимался, и мне это нравилось. Учеба у меня всегда была в приоритете. Я не мог даже представить себе, что сдам экзамен не на отлично.
В студенческие годы, когда остальные на каникулах отдыхали, я работал, зарабатывал для семьи деньги. Мы ездили и в студенческие лагеря – в Карпаты, на Азовское море, в Одессу.
Очень интересно было, когда писал диплом. Жили мы в общежитии на девятом этаже. Татьяне проходилось ездить на работу преподавать в вечерней школе, а дочка, которой на тот момент было два года, оставалась на моем попечении, пока жены не было дома. Малышка приходила ко мне в комнату, отведенную для занятий. Я сидел и писал за столом, а ее сажал на колени. И дочка просила так смешно: «Дай писАй». Не хотела отпускать меня ни на шаг.
Я не жалею, что так много занимался и получил хорошее образование. Знаете, как было приятно, когда через много лет моя сокурсница прислала фотографии лучших студентов кафедры. И среди них был я!
– После окончания института вы поддерживали отношения с земляками, с которыми учились? Остались ли у вас друзья в Запорожье?
– Со всеми киприотами поддерживаем отношения и сейчас. А там осталось у меня много хороших друзей. Многие, правда, разъехались. Один друг – в Германию, я был у него 2-3 раза. Другой – в Канаду, с ним мы в Израиле и на Кипре неоднократно встречались. Недавно гостил у нас канадский друг со своей женой и внуками.
Всегда поздравляем друг друга с праздниками. Меня все помнят, уважают, пишут. Это невероятно приятно и важно!
– Ваша дочь родилась в Запорожье еще в годы учебы. А когда вы с женой и ребенком переехали на Кипр?
– В 1981 году, сразу как закончил учебу. По окончании вуза по решению госкомиссии меня хотели оставить в аспирантуре. Я поехал в Киев подавать документы, а они… потерялись. И мне пришлось вернуться на Кипр.
Первое время мы вшестером жили в двухкомнатной квартире для беженцев в Агланже… Понимаете, Татьяна родилась во Львове, была единственным ребенком в семье. Там она жила в трехкомнатной квартире. И поначалу на Кипре было, конечно, очень сложно. К тому же возникли проблемы с трудоустройством.
Поэтому она с нашей дочерью вернулась к родителям, устроилась на работу. Я тоже хотел поехать жить и работать там. Но мне не дали разрешение. В итоге в 1984 году я приехал во Львов и забрал семью. О том, как мы тогда добирались до острова, можно отдельную книгу писать…
– Не оставляйте нас без детективной истории, это же так интересно!
– Ну что ж… Ехали мы из Львова на своей машине, причем без номеров и разрешения – все полностью нелегально. Добрались до Венгрии. Объяснили таможенникам, что номера мы сдали в милиции при откреплении машины из Львова. Международных водительских прав я не имел. А про зеленую карточку так и вовсе ничего не знаю. Пришлось там купить номера на машину за пять долларов.
Доехали до Югославии. Там нас, разумеется, тоже остановили таможенники и долго обсуждали, что с нами делать. Объяснил им, что никаких документов у меня нет. Они подумали и сказали, что мы должны следовать за машиной с мигалками и не терять ее из виду – иначе арест и тюрьма. Так мы за ней и проехали всю Югославию, пока не подъехали почти к границе с Грецией.
Правда, там мы умудрились потеряться: немного не доезжая до границы, наш эскорт остановился, и водитель сказал, что еще немного надо проехать прямо и будет Греция. И дальше мы уже следовали сами, без сопровождения. Но решили свернуть в одно село по дороге, чтобы заправить машину. А там, чтобы залить бензин, нужны были купоны. Ну откуда они у нас? Нашелся добрый человек: увидев, что мы в затруднительном положении, он отдал нам свои купоны. Мы заправились. Но… когда выезжали из села, потеряли дорогу и поехали обратно, в сторону Белграда.
Проехав километров пять, я вдруг понял, что едем-то мы не туда, включил задний ход, и все пять километров мы пятились назад по скоростной трассе. Мимо нас проносились огромные фуры и грузовики, от которых нашу маленькую легковушку буквально бросало из стороны в сторону. Они нам мигали и гудели, но нам-то надо было любой ценой вернуться. Мало того, все это происходило ночью. В итоге мы нашли, как нам выехать на правильную дорогу, и по указателям – тогда же навигаторов не было – направились уже в сторону Греции. И после полуночи мы добрались наконец до границы.
Греки были очень удивлены: почему нет номеров, прав, зеленой карточки? Думали, наверное, что мы с Марса свалились. Пришлось чуть ли не всю историю жизни им рассказывать. Но как-то почему-то пропустили. И в паспорта даже не заглянули, и штампы не поставили. Однако выяснилось это, про штампы, только в порту, в Пирее.
Тамошние пограничники нас, конечно, выпускать не хотели: никто не понимал, кто мы и откуда вообще взялись. Это не югославы и не венгры, которые понимали, что нам надо было уехать. Но поскольку эти ребята в порту, видимо, мечтали от нас уже как-то избавиться, то в конце концов выпустили.
– А билеты-то на паром у вас уже были?
– Да. Когда мы с грехом пополам прошли греческую границу, то смогли добраться до столицы. В Афинах, на главной площади – знаете, куда все эвзонов ходят смотреть, – я поставил машину. Прямо на тротуаре. Ну и побежал в кассу покупать билеты. Когда вернулся, вокруг ходили удивленные полицейские: стоит советская машина «Лада», без номеров, в месте, где парковаться нельзя. Я подошел, быстро сел в машину и молча уехал. Все!
На паром мы успели. После перипетий с пограничниками, как я уже рассказывал, загрузились вместе с машиной. Поплыли сначала на Крит, немного погуляли там, а потом в Лимассол. На Кипре нам дали номер с пометкой Visitors (машина у нас была леворукая), и год я с ними ездил. А потом поменял уже на другую «Ладу», с правильным рулем.
– И как вы жили дальше?
– Ну что ж, приехали на Кипр. Это был 1984-й. В этом же году, в феврале, кстати, мы с Татьяной обвенчались.
Сняли квартиру в Никосии. Я устроился на работу механиком. Проработал 10 лет.
Потом открыл свою фирму по обслуживанию систем кондиционирования и центрального отопления.
У меня в компании работали понтийские греки. Так получилось, что кто-то пригласил их сюда на заработки, они на последние гроши приехали, но документы им так и не оформили. Я их нашел зимой. Голодные, холодные. Работы нет, денег нет. Даже уехать отсюда не могли. Бомжи по сути. Ну я и помог им с трудоустройством и документами.
Работали мы пять лет. А потом меня пригласили в государственную школу учителем. За два года я закончил с делами фирмы, и после этого меня взяли в школу уже на постоянную работу.
– А чем занималась ваша супруга? Нашла себя?
– Да! Татьяна в это время на общественных началах развивала на Кипре стрельбу из лука. Она занималась этим видом спорта еще во Львове. Благодаря ей в 1989 году на Кипре ожила Федерация по стрельбе. Было организовано поле для тренировок. В этом же году поехали на соревнования в Грецию на чемпионат Европы.
А в 1991-м, после рождения второго ребенка – нашего сына, Татьяна временно прекратила тренировки. И тогда же ее взяли в государственную школу преподавателем физики. Со временем она дослужилась до заместителя директора.
Я тоже много лет до недавнего был в этой Федерации, занимался стрельбой, сопровождал спортсменов на соревнованиях. Но во время ковида это все затихло.
– Но ведь без знания греческого невозможно работать учителем. И как приняли диплом советского вуза?
– Татьяна выучила язык здесь, на Кипре. Вначале разговаривала со свекровью и соседями. Дочка заговорила быстро, причем сразу на двух языках. И сначала дословно переводила, а потом стала помогать маме в изучении греческого. Позже уже Татьяна окончила курсы и сдала экзамен. Встала в очередь, чтобы работать преподавателем физики или математики в школе.
Тогда советского диплома было достаточно. К тому же у нее уже был стаж работы в Запорожье и во Львове после окончания университета.
Когда пришло время повышения до должности завуча, попросили «разделить» диплом (привести в соответствие с местными требованиями) на бакалавра и магистра. Мне тоже это нужно было сделать. Мы ездили в Запорожье и во Львов, занимались оформлением.
Мои документы комиссия взяла, но через два года позвонили и сказали, что нет дипломной работы, нет протокола. Пришлось снова ехать в институт, но дипломную мне там не дали. Выдали только протокол защиты диплома и авторское свидетельство, так как эта работа представляла собой, скажем так, небольшое научное открытие.
Тогда меня попросили сделать краткий конспект моей дипломной работы. Мне пришлось снова ехать в Запорожье.
Ректором института тогда был человек, который меня очень хорошо знал. Он попросил своего секретаря составить список того, какие именно документы мне требуются, и пообещал его подписать на выдачу необходимых мне бумаг.
Еще я к собранным в Запорожье документам приложил краткую аннотацию моей дипломной работы, которая была опубликована в журнале «Металловедение» Академии наук. Сдал на комиссию, которая приняла впоследствии положительное решение, и мой диплом здесь признали. На все про все у меня ушло три года!
Мой диплом был признан на уровне магистра. А это прибавляло очков тем, кто хотел получить повышение по службе.
Потом я, зная уже все тонкости и процедуры, помогал всем, кто учился в Советском Союзе, с оформлением необходимых документов для признания диплома на уровне магистратуры.
– А просто так, для души, а не по делу, путешествовали по Советскому Союзу или России после окончания учебы?
– Мама Татьяны из Вологодской области, родственники жили в Санкт-Петербурге. Поэтому мы ездили и в Питер, а потом на Вологодщину, на малую родину Таниной мамы.
Когда еще были живы родители жены, она каждый год ездила к ним во Львов лечить дочке зрение. Позже, уже после развала СССР, родители Татьяны переехали на Кипр, а в 1999 году их не стало. Похоронены они здесь, на Кипре.
Да и когда я ездил в Запорожье по поводу оформления документов, конечно, встречался с друзьями и однокурсниками. Очень хорошо и тепло они меня принимали, я ходил к ним в гости, они во всем помогали.
– На каких языках говорят ваши дети?
– Дочка говорит на русском, английском, греческом, немецком и французском. Сейчас она учит фландрский язык, так как с мужем и детьми живет в Бельгии. Маленькой она ходила в Советский центр четыре года и сдала международный экзамен по русскому языку.
Сын в русскую школу не ходил. Тогда она уже закрылась. Ему Танины родители много читали и разговаривали с ним всегда на русском. Но когда он пошел в школу, начал все меньше говорить на родном языке жены. Сейчас он работает в Англии, знает три языка.
Дети нашей дочери, наши внуки, говорят по-русски, а вот греческого, кстати, не знают. Их мама начала говорить с ними именно на русском, потому что хотела, чтобы они смотрели русские мультфильмы, читали русские книги, которые она сама знает и любит с детства. Второй язык у них английский, по отцу.
– А вы сами какой язык дома предпочитаете?
– Русский. Дома мы говорим только по-русски!
– Вы долго жили и трудились в Никосии. Сейчас на пенсии и живете в Перволии. В каком году вы сюда переехали?
– В 2002 году построили дом, и с этого времени живем здесь.
– Полис, что вам дала учеба в Советском Союзе? Что, по вашему мнению, вы приобрели?
– Культуру! Я считаю, она в России на высшем уровне. Я много изучал классику на русском, мои любимые писатели – русские. Да и сейчас постоянно читаю и классическую литературу, и современные произведения, и книги по истории. Мне очень нравится этот язык. И, конечно, люди! Мои самые близкие друзья – это мои бывшие однокурсники.
Образование дало мне возможность работать на хорошей работе и полностью обеспечить себя и семью до конца жизни. Я хорошо зарабатывал, и когда у меня была своя фирма, и когда я преподавал. Сейчас – хорошая пенсия. И все это мне обеспечила учеба в Советском Союзе!
Общий уровень моей образованности связан именно с этой страной и русской культурой.
Ну и конечно, Советский Союз подарил мне прекрасную жену и детей.
– То есть изначально вы не ожидали, что будет такой уровень образования?
– Не ожидал, но был приятно удивлен!
– А если бы вы остались на Кипре или поехали в Англию или какую-то еще страну…
– Знаете, выпускники, которые приезжают из Англии, привозят «сырой» диплом и простые неуглубленные знания. Больше ничего! А выпускники советских вузов имеют богатые знания, широкий кругозор, высокий и разносторонний уровень образования и общего развития.
Если вы посмотрите на британский диплом, там будут значиться всего двенадцать предметов. Только вдумайтесь: за четыре года – всего двенадцать предметов! А в моем советском дипломе – 66. Мы за пять лет изучили все-все. Занимались по 20 часов в сутки. Без преувеличения, это наше богатство.
Когда наша дочь поступила в Кембридж, на первом курсе у них было всего 11 часов занятий в неделю. Они, конечно, много самостоятельно занимались. Но это не может сравниться с загрузкой в советском вузе. И мы тоже после институтских лекций не лоботрясничали, а упорно занимались дома, ходили в библиотеку…
Вообще, мне очень повезло. Изначально я хотел учиться в Италии, так как в армии я изучал итальянский язык. Но в последний момент выделили стипендию от государства, и я поехал в Советский Союз. Я счастливчик!
Беседовала Инна Ухова
Фото из личного архива Поликарпоса Николау
